Филипп Филиппович во все время насилия над Шариковым хранил молчание. Как-то жалко он съежился у притолоки и грыз ноготь, потупив глаза в паркет. Потом вдруг поднял их на Шарикова и спросил, глухо и автоматически:
– Что же вы делаете с этими... С убитыми котами?
– На польты пойдут, – ответил Шариков, – из них белок будут делать на рабочий кредит. Михаил Булгаков, «Собачье сердце»
Такое польто с фальшивой белкой посчастливилось как-то купить по рабочему кредиту и самому Булгакову. Уже через несколько месяцев шуба расползлась, гнилые нитки полопались и торчали лохмами, швы разлезлись, воротник треснул в трех местах, а пресловутая белка облысела. Уж не знаю, имел ли Михаил Афанасьевич достоверные сведения о кошачьем происхождении своей польтяной белки, но предполагать такое у него было полное моральное право.
Но это к слову. Ведь я хотел рассказать не об отечественном литераторе, а о зарубежном. Зовут его Майкл Гленни, и заслужил мое внимание он тем, что перевел на английский язык «Собачье сердце».
Беда в том, что этот нежный английский литератор был совсем не знаком с суровыми реалиями советской текстильной промышленности. Но, очевидно, слышал что-то про голодные годы первых революционных лет, и, переводя книгу, однажды запутался в ударениях трудного русского языка. В его интерпретации на вопрос Филиппа Филипповича о дальнейшей судьбе убитых котов вместо фразы «Из них белок будут делать на рабочий кредит» Шариков отвечает: «Они отправятся в лабораторию, где из них добывают протеин для рабочих». Bon appetit!
Post scriptum. Справедливости ради следует напомнить, что и наши ученые не так давно отличились симметричным образом:
